Первый цыган мира

Михаил  Захарчук

27 декабря 2014 года народному артисту СССР Николаю Алексеевичу Сличенко исполняется 80 ле т

Помню, как в детстве родители часто брали меня на базар в еврейское местечко - село Яругу. Там каждое воскресенье разворачивалось огромное, бесконечное, многоголосое торжище... Когда впервые прочитал «Сорочинскую ярмарку» - радость на душе вспыхнула: как будто наш яружский базар описал великий Гоголь. Единственное отличие – на нашей ярмарке всегда было очень много цыган, о коих у Николая Васильевича совсем не сказано. Да оно и понятно. У нас - Днестр рядом, а за ним - Бессарабия, Румыния - извечный цыганский путь вплоть до Пиреней.

Страсть, как я любил смотреть на активно небритых, пышноусых цыган, торговавших всякого рода скобяными изделиями, на искромётных цыганок в темных, набитых, как соцветья гвоздик, юбках. Гадая, цыганки надсадно кричали от жадности: им все хотелось, чтобы вокруг собиралась толпа побольше, чтобы вослед одному облапошенному подходил другой и так до бесконечности, покуда над рынком не зажелтеет предзакатное тучное солнце. Жаль, мама не разрешала мне даже подходить к цыганкам. А так хотелось протянуть жгучей брюнетке ладонь и узнать, что ждут меня дороги дальние, казенные дома, молочные реки, кисельные берега и такие страшные успехи, которые даже гадалке не под силу прозрет.

Цыган в наших краях и до сих пор много. В молдавских Сороках – 35 километров от моего села – вообще обитает их цыганский барон всей Восточной Европы. Стоустая молва исстари приписывала этому племени разные грехи, среди которых главным было воровство. Ещё считалось, что цыганки запросто могут «напустить туману», как я теперь понимаю: загипнотизировать человека и, в конечном счёте, все равно обворовать его. Но странное дело, при этом ненависти к вечно кочующему народу никто из моих земляков никогда не испытывал. Веселые и суеверные хохлушки оказывались главным объектом гадания цыганок. На одной из них даже женился мой односельчанин. Хозяйкой чернявая была отменной и в поле ударно трудилась. Единственный недостаток имела: все украсть что-нибудь норовила. Даже ржаную краюху из собственного дома клала на подоконник, выходила на улицу и как бы уворовывала свой же хлеб . Так он ей казался слаще. О цыганах в нашей местности ходит великое множество всяких баек, как всегда лукавых, но с глубоким смыслом.

Зима, вьюга жуткая. Большая цыганская семья мёрзнет в шатре. Мать говорит: «Сейчас пойду в село к хохлам. Погадаю Маньке и возьму у неё муки, погадаю Палажке, она заплатит мне творогом. У Гапки парой яиц разживусь. Вернусь домой и наварю вареников. Самый малый цыганёнок: «Чур, я буду есть по два сразу!». Мама ему подзатыльник: «А не бери по два!»

Мужик, увидев, как цыган бьёт пацана, интересуется: за что? «Да вот хочу послать его с кувшином за водой - что б не разбил» - «Но это же глупо!» - «Глупо бить после того, как кувшин уже вдребезги».

Цыган молится: «Раё Исусо Христосо, Чяво Дэвлэскро, потангинэ ман, грешнонэс (Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго). И дай мне тот ум спереди, который у мужика сзади!»

Таинственная и скрытая жизнь цыган привлекала М.Сервантеса, В.Гюго, П.Мериме, Г.Лорку, И.Брамса, А.Пушкина, Л.Толстого, Н.Лескова, Ф.Достоевского, А.Куприна. И такой список можно продолжать. В самом деле, как не поразиться тому, что этот вечно кочующий народ сумел через века пронести свою ни на кого не похожую культуру - фольклор, песни, танцы, легенды, удивительно энергичный язык, даже беглый анализ которого позволяет утверждать, что прародиной цыган, безусловно, являлась великая, древняя Индия. Наверное, не случайно в энциклопедии братьев Гранат записано, что цыгане – самый загадочный в мире кочевой народ.

После всего сказанного, читателю должно быть понятно, почему одним из первых известных советских деятелей культуры, с которым я сделал интервью, придя на службу в газету «Красная звезда», стал Николай Алексеевич Сличенко. В ту пору (конец семидесятых) он уже был народным артистом СССР, главным художественным руководителем единственного в мире цыганского театра «Ромен». А ещё недавно сыграл красного конника Петю Бессарабца в бесподобной комедии «Свадьба в Малиновке». Естественно, готовясь к беседе, я разузнал о биографии моего героя и многое другое.

Сличенко вырос в большой цыганской семье, где кроме него было ещё четверо детей . Его первые впечатления, а точнее – потрясения, связаны с Великой Отечественной войной. Она началась, когда мальчишке шёл седьмой год.

- Страшнее смерти отца видеть горя мне и не приходилось. Всё было, как во сне: словно бы жуткий кошмар привиделся. Уже значительно позже по рассказам родных, по обрывкам собственных воспоминаний я восстановил ту трагическую картину. Мой папа, Алексей Архипович дружил с евреем Сашей. Поначалу фашисты в Харькове никого не трогали, а потом принялись расстреливать евреев. Отец отдал другу свой паспорт. Они были даже внешне похожими. Саше отцовский паспорт спас жизнь, а батю моего через пару недель гитлеровец убил прикладом автомата. я помню, как отец рухнул на землю и кровь у него на виске помню…

В конце войны семья остановилась в цыганском колхозе «Лоло Октябрь» (были и такие!) Новохоперского района Воронежской области. Работали все – взрослые и дети, восстанавливали разрушенное войной хозяйство. Здесь Николай впервые услышал о существовании в Москве цыганского театра «Ромэн». Мысль о том, чтобы поступить в эту труппу, глубоко запала в сознание юноши. Она казалась заветной и недосягаемой, но от того ещё более манящей. К тому же Коля отлично пел и неплохо плясал. От сельчан не раз слышал: «В театр бы тебе, Коля, в “Ромэн”». И в 1951 году решился. С котомкой за плечами и с пятью дореформенными рублями в кармане сел на товарный поезд и поехал в столицу.

Ну что дальше сказать, тебе читатель? Театр «Ромэн» существует в Москве с 1931 года. И никогда он не испытывал недостатка в актёрах. Ибо какой же настоящий цыган не поёт и не пляшет. К цыганкам это относится в той же мере. Поэтому руководство творческого коллектива всегда решало нелёгкую задачу выбора. С Николаем Сличенко подобной проблемы не существовало. Поразительный талант цыганского юноши решительно и безоговорочно привлёк к нему пристальное внимание ведущих мастеров театра: Ляли Черной, М.В. Скворцова, С.И. Андреева, М.И. Черкасова, С.Ф. Шишкова, И.И. Ром-Лебедева, В.Ф. Бизева, Н.Г. Нарожного, С.С. Золотарева, И.В. Хрусталева. Корифеи цыганского театра сразу поняли: в их ряды влился настоящий самородок. Так Сличенко стал самым младшим актёром труппы, будучи почти что безграмотным. Зато он присутствовал на всех репетициях, на всех спектаклях, участвовал во всех массовых сценах и за очень короткое время уже знал наизусть тексты всех без исключения мужских ролей из репертуара театра. Даже выходя в народных сценах, он получал несказанное удовольствие оттого, что дышал воздухом театра. Ну и, разумеется, ждал своей большой роли – какой же солдат не мечтает стать генералом. Помог стандартный хрестоматийный театральный случай, правда, самим же Сличенко тщательно разработанный.

…Однажды театр выехал со спектаклем «Четыре жениха» по пьесе И.Хрусталёва в Загорск – нынче Сергиев-Посад. Николай сел рядом со своим учителем Шишковым и открытым текстом заговорил: «Сергей Фёдорович, видит Бог, что я желаю вам цыганского здоровья до ста лет и больше, но в Загорске вам следует резко «заболеть». Это не столичная сцена и мне разрешат вас заменить. В Москве такого случая мне придётся ждать незнамо сколько». Шишков играл в спектакле главную роль Лексы. Разумеется, он понимал всю степень риска, которую брал на себя, но ещё больше переживал и волновался за своего любимого ученика. Если тот провалится, то очень долго – на годы - его на пушечный выстрел не допустят к сцене. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Так вот после спектакля, прошедшего с фантастическим успехом вся труппа пила шампанское.

Тот случай с заменой основного исполнителя в спектакле не прошел бесследно. На Сличенко обратили внимание, в него поверили, и вскоре предложили сыграть Дмитрия в драме «Грушенька» по повести Н. Лескова «Очарованный странник». Вместе с ним тогда работали ведущие актёры театра Ляля Черная и Иван Ром-Лебедев. Сличенко с блеском выдержал и это испытание. Его стали вводить во все спектакли текущего репертуара. Уже через четыре года Николай Алексеевич прочно вошёл в основной репертуар. Помимо Дмитрия в «Грушеньке» и офицера Чанго в пьесе «Сломанный кнут» он играл в спектаклях «Дочь шатров» (Марко), «Родился я в таборе» (Николай), «Горячая кровь» (Барбаро), «Кабачок “Макрель”» (Яшка-король), «Сын Мадонны» (Дженарино), «Ром Баро» (Иван Кале), «Ты – герой, я – герой» (Ренальдо), «Марианна Пинеда» (Фернандо), «Девчонка из табора» (Коля), «Я – цыганка» (Лацо), «Верность» (Василь), «Человек-волк» (Нандо), «Любовь и смерть» (Ярго), «Сонни и Махиваль» (Махиваль) и во многих других. С тех пор и по настоящее время Сличенко сыграл около семи десятков ролей в родном театре, снялся в ряде фильмов.

Вполне закономерным на пути стремительного творческого роста был переход Николая Сличенко к режиссуре. Начинал он ассистентом, но тоже очень быстро по театральным меркам начал ставить спектакли самостоятельно. Вот лишь некоторые из них: «Грушенька» И.Штока по Н.Лескову, «Мы – цыгане» И.Ром-Лебедева и Н.Сличенко, «Непоклонов» Н.Мирошниченко, «Огненные кони» И.Ром-Лебедева, «Братья» З.Тоболкина, «Четыре жениха» И.Хрусталева, «Живой труп» Л.Толстого, «Верность» Г.Кашубы, «Птицам нужно небо» И.Ром-Лебедева, «Графиня-цыганка» П.Градова.